И тут, читая очередную главу, Аки понял, что его накрыло.
Накрыли образы и накрыла ностальгия.

Я представил кожу усеянную шрамами и как шершавые подушечки пальцев касаются, проводя по ним, отмечая тактильно их узорчатую сеть. Словно тонкая паутина на подтянутом, жилистом теле с четким рельефом мышц. Они чуть бледны, в сравнении с окружающей кожей, но маняще притягательны и невольно их касаешься теплыми губами, ненадолго замирая, прежде чем продолжить свое изучение.
На сильной шее бьется жилка. Сердце замирает и вновь стучит, пытаясь освободиться из опутывающих оков пьянящей нежности. А она лишь разливается по телу с каждым вздохом, с каждым толчком горящего комка в груди. Губы приоткрыты и язык жадно скользит по шершавости. В нетерпении покусывает их зубами и щурится глазами при очередном нежном прикосновении.
Родные губы целуют растянуто, смакуя, затем прикасаясь к горячей коже щекой. Мелкая щетина щекочет и заставляет улыбаться уголками губ, выгибаясь при очередном подобном прикосновении. Ладонь скользит по неровной коже вверх по изгибу спины к шее, которой он ведет чуть в сторону, стараясь увеличить контакт соприкосновения и пальцы зарываются в короткие черные волосы. Словно выпуская когти в пойманную добычу, он давит на кожу головы. Внутри горит искушение. Душа пылает и пальцы сжимаются злостно и жадно, потянув на себя черные пряди коротких волос, срывая тихие стоны.
-Как много шрамов...
Шепчет мужчина вновь касаясь губами к изрисованной белыми полосами спине. Отрывается, смотря на прикрытые карие глаза и прикушенные губы и вновь касается кожи, припадая губами к выступающим отросткам позвонков. Мимолетно скользит щекой по коже, вызывая табун мурашек и внезапно впивается зубами в изгиб шеи, отчего податливое и родное тело выгибается дугой, а пальцы сжимают край одеял. А другой кусает губы жмурясь до появления белых, разномастных искр и шипит, когда партнер шевелится или дергается специально в сторону, словно стараясь вырвать кусок плоти из покрытого шрамами тела.
-Воспоминания всегда оставляют зарубки, - произносит мужчина, когда его партнер разжимает зубы, выпуская свою добычу, напоследок проводя по вспухшему, синюшному укусу языком.
-Этот оставила Акула? - серый взгляд внимательно смотрит в карие глаза, а пальцы, едва касаясь, ведут по белой гладкой полосе, легшей от верха лопатки, до середины ключицы, словно противник желал отрубить полностью руку, сразу от головы.
-Да, - протягивает мужчина, кладя ладонь поверх чужой кисти на его плече. - Один из первых, но не последних.
-Поведаешь, как тебе достался этот, Ямамото? - он опускает взгляд к подбородку и затем приблизившись касается губами, чуть прикусив, отчего кареглазый засмеялся, а затем зашипел, почувствовав жгучую боль исходящую от укушенной шеи, из-за неосторожного движения.
-Это слишком долгая история, Хибари.

Меня реально накрыла сегодня перед японским ностальгия. При перечитке Ребона мне открываются все новые стороны характеров героев. Больше всего радует Ямамото...просто начинаю от него больше и больше тащиться. Хибари и Мукурыч вне конкуренции.
Не, правда...у меня многие ассоциации чисто образные в виде сцен, без какого-то ни было сюжета.
Скучаю по Реборн фендомуТТ